Ядерное оружие внушает ужас. И вместе с тем оно служило главным миротворцем почти всю вторую половину прошлого века. Можно сказать, что жертвы Хиросимы и Нагасаки были не напрасны. Как знать, возможно, во время Карибского кризиса Кеннеди и Хрущёв вспомнили хорошо известные фотографии и кинокадры, изображающие уничтоженные атомными бомбами японские города и их жителей и ужаснулись самой возможности повторения этого. Но точно можно сказать, что ядерное оружие сделало невозможной крупную войну между двумя противостоящими лагерями.

Более чем за 20 лет после окончания холодной войны мир, кажется, забыл о ядерной угрозе. Реальной ядерной угрозе, а не мнимой со стороны Ирана или Северной Кореи. И казалось, что ещё немного и станет возможным проект безъядерного мира – мира без ядерного оружия. Но более года назад всё радикально изменилось. Две великие ядерные державы снова вспомнили о своих ядерных арсеналах.

Сердце и мозг нашей атомной индустрии находится в Сарове. Это Российский федеральный ядерный центр – Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики (РФЯЦ-ВНИИЭФ) – наследник КБ-11, постановление о создании которого было принято Советом министров СССР 9 апреля 1946 года. Получается, что следующий год будет для нашего ядерного центра юбилейным. Однако историю атомной отрасли принято отсчитывать от 20 августа 1945 года, когда И.В. Сталин подписал постановление о создании органа управления работами по урану — Специальный комитет при ГКО СССР. 70 лет нашему ядерному щиту.

Первым главным конструктором КБ-11 стал академик Юлий Борисович Харитон. Именно он определил основные принципы научной и конструкторской работы, которым ядерный центр придерживается до сих пор. А принципы эти были просты: надёжность и безопасность. Нынешний научный руководитель РФЯЦ-ВНИИЭФ академик Радий Иванович Илькаев однажды так и сказал: «Школа Харитона – это надёжность».

Благодаря этой надёжности и чрезвычайной ответственности всех сотрудников атомного КБ Советский Союз не проигрывал в гонке вооружений американцам, хотя всё время поначалу был вынужден догонять. Ведь это США первыми создали и применили атомные бомбы, а сразу после войны стали строить планы атомной атаки на СССР. И только несовершенство методов получения оружейного урана и плутония, не позволявшие быстро выработать нужное количество взрывчатки, помешали реализовать эти планы. А там уже появилось советское ядерное оружие, которое поставило крест на этих планах.

За время холодной войны ядерным оружием обзавелись все рода войск. Это десятки типов боеприпасов, за каждым из которых нужен присмотр и контроль. Ведь процессы деления ядерной начинки ничем не остановить. Кроме того, и обычная взрывчатка, которая используется для обжатия, тоже со временем теряет свои свойства. Во время холодной войны работоспособность ядерных боеприпасов проверяли на полигонах, и заменяли боеголовки по мере старения.

С 1996 года после подписания Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний ядерные полигоны простаивают без работы. Фактически, ни США, ни Россия сегодня, точно не могут сказать, сколько ядерных боеголовок, состоящих на вооружении, боеспособны. А узнавать это как-то надо. Что же делается в нашем ядерном центре для того, чтобы без взрывов узнать о состоянии ядерного арсенала?

Академик Харитон говорил: «Мы должны знать в десятки раз больше, чем нам нужно сейчас». В полной мере эти слова относятся к проблеме контроля боеспособности ядерного оружия в условиях запрета на ядерные испытания. Сейчас центр тяжести по подтверждению надежности перемещается в научные лаборатории, где проводятся различные эксперименты и строятся математические модели очень сложных физических процессов. Иными словами, если серьёзно говорить о поддержании надёжности ядерного оружия, необходимо развивать науку.

Другое направление в работе ядерного центра – совершенствование неядерных компонентов ядерного оружия. Из физики известно, что радиус поражения зависит от корня кубического от мощности. Из этого следует, что для увеличения радиуса поражения в 10 раз, мощность заряда нужно увеличить в тысячу раз. А можно увеличить точность попадания, создав т.н. «умные боеголовки». Это эффективнее и дешевле.

Но не только военными разработками занимаются в Сарове. Имея мощнейшие компьютеры и коллектив лучших программистов и математиков страны, обладая опытом моделирования сложнейших физических процессов, грех было бы не использовать эти ресурсы для создания программных продуктов для промышленности. И такие продукты мирового уровня уже есть. Это серьёзный вклад в нашу оживающую промышленность.

Сотрудники РФЯЦ-ВНИИЭФ приняли участие в международной специализированной выставке «Импортозамещение», которая проходила в Москве, в выставочном центре «Крокус Экспо» с 15 по 17 сентября. В рамках конгрессной программы (секция “Импортозамещение в радиоэлектронной промышленности, информационных технологиях и средствах связи”) кандидат физико-математических наук, заместитель начальника научно-исследовательского отделения ИТМФ Андрей Гребенников представил доклад о разрабатываемых в ядерном центре отечественных суперкомпьютерных технологиях и отечественной технологии создания продукта «Цифровое предприятие».

В Сарове сейчас живёт 93 тыс. человек и чтобы город жил полноценной жизнью, необходимо развивать в нём разнообразные гражданские производства. С этой целью был создан технопарк. И едва на базе технопарка было разработано и запущено производство новых строительных материалов, как несколько фирм сразу же заключили контракты на годы вперёд. В Сарове также производится запорная арматура для атомных и неатомных электростанций, которая тоже находит своих покупателей.

Трудно поверить, что в лихие 90-е ядерный центр в Сарове был на грани выживания, а работавшие в нём академики спасались от голода за счёт своих огородов на дачах. Теперь это снова один из ведущих научных центров страны, на котором лежит огромная ответственность по поддержанию боеспособности российского ядерного арсенала. Мы можем быть уверены, что они справятся с этой задачей, поскольку школа Харитона – это надёжность.